Предпосылки массового престижного потребления
В исследованиях массовой культуры обычны сетования на низкопробность продукции, поставляемой средствами массовой коммуникации. Много в них рассуждений по поводу того, что этот вид духовного производства оказался идущим на поводу у низменного и невзыскательного «среднего вкуса». Обычны утверждения о качественной несоизмеримости всей этой «поточно-конвейерной» продукции с «подлинной», «высокой» культурой. Зачастую отмечается, что с ориентацией на рынок «производство идей» типологически уподобилось «производству вещей», подчинилось критерию моды, в результате чего "безусловные, вечные" духовные ценности стали приноситься в жертву требованиям текущей рыночной конъюнктуры. [cxviii]
Ссылки на «поточно-конвейерный» характер культурной индустрии, делающиеся в этих случаях, подтверждаются множеством конкретных свидетельств того, что принципы ориентированного на рынок производства действительно распространились на область духовной деятельности, которая не в такие уж далекие времена еще сохраняла по отношению к нему значительную независимость. Вместе с тем, в критических утверждениях такого рода зачастую вовсе обходится стороной объяснение вопроса о том, каким образом рыночная экономика уже в силу своего собственного развития сумела подчинить себе область создания культурных благ.
Объяснения такого рода требуют, в свою очередь, перехода от рассмотрения фактов функционирования массовой культуры как таковой к анализу объективных предпосылок и условий ее возникновения и развития. При этом, очевидно, речь должна идти прежде всего о том, что кроется не в самой этой культуре как таковой, а в социально-экономических закономерностях жизни капиталистического общества, - и, главным образом, в тех особенностях, которые стали характерны для него в ХХ веке.
Развитие капитализма само по себе, как известно, неизбежно ведет к появлению и расширению масштабов различных форм управленческого воздействия на экономические процессы, которые до того в общем и целом подчинялись спонтанному действию товарно-рыночных отношений. Повышение уровня регулирования экономики в первую очередь происходит, как известно, в сфере производства средств производства. Но при этом, именно в силу прогрессирующего сознательного регулирования относительно возрастает роль сбыта потребительских товаров в качестве рыночного канала возвращения произведенной стоимости и извлечения прибыли, - и уже это обстоятельство с возрастающей силой должно было стимулировать выпуск предметов и услуг индивидуального потребления и разнообразие предлагавшегося при этом ассортимента.
Чем дальше заходил процесс образования крупных и сверхкрупных компаний, с одной стороны, и государственного регулирования экономики, опосредствовавшего действие рынка, с другой, тем больше сфера сбыта продуктов индивидуального потребления превращалась в «последнюю арену» традиционных форм рыночной конкуренции. Но, тем самым, усиливалась зависимость капиталистического производства от реализации товаров на потребительском рынке в формах, придававших самому индивидуальному потреблению видимость рыночной конкуренции.
Это обстоятельство, в свою очередь, стимулировало спрос на такие товары и, соответственно, расширение рынка их сбыта. Иначе говоря, само развитие капиталистического производства принуждало использовать все более широкие социальные слои в качестве специфического «инструмента потребления», - что, в свою очередь, предполагало создание новых возможностей для удовлетворения все более раскручивавшегося спроса на товары индивидуального потребления.
Фетишистский характер [35] практикуемой при капитализме массовой «погони за вещами» (когда обладание вещью становится синонимично самой жизни) со всей отчетливостью проявляется тогда, когда потребительная стоимость товаров оттесняется на второй план их престижной ценностью - вплоть до того момента, когда на потребительском рынке именно престижная ценность начинает фактически играть роль основной, определяющей. В этих условиях создается общественный климат, в котором само приобретение потребительских товаров рассматривается множеством людей в качестве такого способа самореализации, который позволяет им чувствовать себя принадлежащим к части общества, члены которой ведут «достойное человека существование». [cxix] Формы жизнеустройства, в свое время символизировавшие традиционные буржуазные ценности, приобретают здесь архетипическое значение образца для «всеобщего» подражания. [cxx]
Престиж как таковой складывается в глубине веков в качестве формы обозначения социального положения человека (или группы) в системах устойчивых отношений господства и подчинения. Для такого обозначения используется соответствующая символика. Символ престижа - это своего рода одежда, при виде которой можно легко распознать, на какой ступеньке общественной лестницы стоит носящий ее человек.
В докапиталистических обществах символы престижа, - в конечном счете, в силу сравнительно низкого уровня развития общественного производства, - либо отделены от потребительных стоимостей (дворянин оставался дворянином независимо от своего имущественного положения), либо находятся с ними в неразрывной, постоянной, как бы естественной связи (связь ремесленника со своим продуктом). Это соответствовало господствовавшим в обществе сословным, - еще не анонимным по своему характеру - престижным зависимостям. [cxxi]
Иначе стало обстоять дело при капитализме. В «обществе, покоящемся на основе товарного производства» (как обозначил капитализм К. Маркс [cxxii]), основным гарантом престижа становится капитал, а сопутствуют ему в качестве символов престижа прежде всего вещи, воплощающие, как единственный «инвариант», - стоимость достаточно большой величины. По мере того, как буржуазия все более прочно становилась на ноги, у нее формировалась потребность обустраивать мир по своему образу и подобию. Престижное потребление в этой связи получало дополнительные стимулы и определенный простор для своего развития.
Известно, что капитализм подчиняет присущим ему формам производства значительную часть мелкобуржуазных слоев. Это выражается, в частности, в том, что все большее число вчера еще более или менее независимых мелких производителей превращается в наемных рабочих и служащих.
Вместе с тем у человека, который еще недавно был относительно самостоятельным мелким буржуа, как бы по инерции сохраняется стремление отделять себя от рабочего класса, рассматривать свою принадлежность к фабрично-заводским рабочим как явление временное, незакономерное, связанное с превратностями его индивидуальной судьбы. Естественно, что такой мелкий буржуа, становясь рабочим, все еще будет стараться выразить свою «внутреннюю непричастность» к миру наемного труда, выразить во всем, - в том числе в вещах, которые он стремится приобрести.
Потребление, хотя бы отчасти, является для такого человека компенсацией за утраченную им прежнюю самостоятельность. Потребительские товары становятся в этих условиях символами, означающими то, что человек продолжает причислять себя к социальному слою, к которому он в действительности больше не принадлежит.
Развитие капиталистического производства сопровождается сужением индивидуальных предпринимательских возможностей для огромного множества людей. Централизация и концентрация процессов производства наглядно демонстрируют все большему числу из них потенциальную ненадежность самостоятельных занятий бизнесом. Престижное потребление получает в этих условиях новые стимулы в качестве дежурного средства иллюзорного осуществления надежд нереализованного жизнеустройства, своеобразной формой «галлюцинаторного исполнения желаний».
Престижное потребление захватывает также и первоначально немногочисленную высокооплачиваемую часть рабочего класса, получившую название «рабочей аристократии». [cxxiii] Рабочая аристократия - вот тот исторически первый слой рабочего класса, который начинает привлекать усиленное внимание капиталиста не только на рынке продажи рабочей силы, но и на рынке сбыта потребительских товаров. Немаловажно при этом, что в сфере индивидуального потребления представители рабочей аристократии стремятся реализовать свое понимание «должного» образа жизни, которое они зачастую в той или иной мере заимствуют у буржуазных слоев.
Другие слои рабочего класса долгое время не представляют собой сколько-нибудь серьезного объекта для развития престижного потребления. В немалой степени это обусловлено второстепенной ролью сбыта потребительских товаров на стадии, предшествовавшей широкой индустриализации и урбанизации капитализма.
Централизация и концентрация капиталистического производства, как форма социального и технического развития, создает, как известно, растущий спрос на наиболее дееспособную, а значит, и дорогостоящую рабочую силу. Борьба владельцев передовых предприятий за наиболее высокопроизводительных рабочих предполагает предложение тем достаточно высокой заработной платы. Этот шаг, в свою очередь, должен был компенсироваться как повышением производительности труда, так и усилением его интенсификации. [cxxiv] Внутри рабочего класса образовывался все более значительный слой людей, имевший материальные возможности раздвинуть круг своих потребностей в область престижного потребления.
Постепенно развитие капиталистического производства вызывает необходимость в массовом потребителе. Капитализм принудительно втягивает в борьбу за престижное потребление все основные слои общества. Особую роль на этом этапе приобретает реклама, нацеливаясь на создание образцов для подражания, которые были бы привлекательными для массового сознания. Это предполагает, в свою очередь, формирование и закрепление в массовом сознании «общезначимых» нормативно-ценностных стандартов «нормального потребления», несоответствие которым человека граничило бы, по его собственной оценке, с нравственным падением. [cxxv]
Похожие рефераты:
